В сербской истории существует такая очень значительная личность, как Петар Николаевич Молер, воевода в Первом Сербском восстании и председатель Народной канцелярии. В своё время в школе учили, что прозвище „Маляр“ (на сербском Молер) совсем не значит, что он был маляром, а был этот революционер художником, расписывающим церкви и монастыри, и в народе тогда называли таких художников малярами.
Срба Чайич в своей мастерской
Понятие „маляр“ ещё долго воспринималось в том значении начала XIX века, о чём свидетельствует необычная история жизни одного человека из Бруса, маленького горного городка у подножия Копаоника. Рассказал нам её брусский часовой мастер Срба Чайич, который хорошо помнит пятидесятые годы прошлого века.
„Перед началом Второй мировой войны, в 1937 или 1938 году, в Брусе появился человек, умевший написать портрет или какую-нибудь картину на стене или любой другой поверхности,“ – начал свой рассказ наш собеседник в своей мастерской и добавил: „Это был Николай Михайличенко, очевидно, иммигрант из России.“
Церковь Святого Преображения Господня в г. Брус
„Николай жил один и только за счёт своих работ. Сначала поселился в маленьком заброшенном домике в селе Тршановцы, после войны перебрался в пустующее здание таможни (из тех времён, когда рядом проходила сербско-турецкая граница). Позже проживал в деревушке Дртевцы.“
„Николай Михайличенко был худощавым мужчиной среднего роста с голубыми глазами и весёлым нравом. Любил выпить. А ещё было у него одно любимое выражение „цумбай-румбай“, значение которого так и осталось для нас загадкой.“
„В те времена в Брусе жили ещё двое русских. Один из них был зубным доктором из графской семьи. Рассказывал нам, что остался у него в России огромный отель. Другой – Николай Березлев с Кавказа, который построил первую электростанцию в Брусе.“
Роспись церкви Святого Романа в деревне Рибари недалеко от Бруса
„Николай дружил с этими своими соотечественниками, а после войны приятельствовал и с моим покойным отцом. Вернувшись из партизанского сопротивления, мой отец искал успокоение в рюмке, что и стало общим знаменателем с Николой Маляром.“
Спросили мы деда Србу, на что жил художник Николай в удаленном Брусе в тяжёлые военные и послевоенные годы. Все, кто бывал в Брусе в наше время, или проезжал мимо по пути на Копаоник, безусловно, видели, что речь идёт о небольшом ограниченном пространстве, в котором люди живут, в основном, за счёт сельского хозяйства, и что Брус всегда был на периферии социальной жизни и общественных мероприятий. Во времена Николы Маляра дела обстояли ещё хуже. Например, до начала шестидесятые годов прошлого столетия в Брусе не действовала ни одна школа полного среднего образования, а ближайшая железнодорожная станция находилась в 30 с лишним километрах.
Роспись церкви Святого Романа в деревне Рибари недалеко от Бруса
„Николай работал только как художник. Расписал несколько церквей здесь в Брусе и в окрестностях. Писал и портреты в манере настоящего перфекциониста. Насколько я знаю, написал портреты тогдашних священников Бруса и членов их семей. Без раздумий рисовал и по соседним сёлам, где по желанию создавал портреты сельских жителей. Часто на заказ писал картины, на которых в стиле фресок с изображением правящих династий в средневековых монастырях он изображал несколько поколений брусских семей.“
Незаконченная работа на стене церкви Святого Романа (Рибари, община г. Брус)
„В те времена, которые я хорошо помню, Николай работал за небольшой гонорар или часто просто за еду.“
„Желающие могли взять уроки живописи у художника Николая за символическое вознаграждение. Кроме того, он бесплатно делал маски для местного любительского театра и школьных представлений.“
Из рассказа деда Србы становится понятно, почему в Брусе мало кто помнит Николая Михайличенко, но все знают про Николу Маляра. Речь идёт о человеке, который сроднился с коренными жителями, слился с народом, был принят как свой, и называли его в соответствии с местными понятиями и традициями.
Роспись церкви Святого Вознесения Господня в Кожетине (Александровац)
„Из жизни Никола Маляр ушёл трагично и загадочно,“ – заканчивает свой рассказ Срба Чайич. „Была у него сестра в Аргентине, с которой он начал общаться в пятидесятые годы прошлого века. Сестра пригласила его перебраться к ней в Аргентину и отправила ему деньги. По слухам, было там целых восемь тысяч американских долларов. Никола закончил свои дела, получил заграничный паспорт и вечером накануне отъезда напился. Нашли его на водяной мельнице недалеко от современного моста на въезде в Брус.“
„Так никто никогда и не объяснил, что на самом деле произошло. Следствие не нашло признаков насильственной смерти и пришло к выводу, что Никола был настолько пьян, что упал в воду и тут и умер. Конечно, возможно, Николу ограбили и убили, но достоверно это не известно.“
Роспись церкви Святого Вознесения Господня в Кожетине (Александровац)
Отправились мы на поиски работ Николая Михайличенко в Брусе и его окрестностях. В первую очередь, конечно, посетили местную церковь Святого Преображения Господня.
„Никола Маляр в своё время расписывал нашу церковь, но сейчас его работы не видны,“ – сообщили нам церковные священнослужители. „Фрески писались в тяжёлые времена нищеты и бедности, и художник использовал доступные ему тогда краски, которые не были пригодны для художественной росписи. Видно, что, например, для синего и зелёного цветов использовались краски по дереву для строительных столярных изделий.“
„Усугубило состояние росписи и то, что кто-то пытался защитить её фирнисом и нитролаком, что только ещё сильнее разрушило пигменты.“
Вход Христов в Иерусалим. Церковь Святого Романа в деревне Рибири около Бруса
„Когда, наконец, приехали профессиональные реставраторы, нам было однозначно сообщено о невозможности обновить или сохранить фрески.“
Работы Николы Малера времён Второй мировой войны мы обнаружили в ближайшей деревне Рибари в церкви Святого Романа. Роспись церкви совпадает по времени с приездом Николы Маляра в эти края, а оплатили её зажиточные жители Бруса и его окрестностей, о чём свидетельствуют надписи под каждым изображением. Возможно, в этом и кроется ответ на вопрос о том, каким образом художник Николай оказался в Брусе, маленьком горном местечке, удаленном от всех путей и дорог. Местный житель, современник художника, любил живопись, и нашлись люди, готовые оплатить создание произведения изобразительного искусства из религиозных или иных соображений.
Преображение Господне. Церковь Святого Романа, Рибари общины г. Брус.
Обнаружили мы работы Николы Маляра и в церкви Святого Вознесения Господня в местечке Кожетин в районе Александровца. Здесь фрески покрыты толстым слоем сажи и грязи, и нужно было бы их реставрировать и освежить.
Как нам сообщили, работы Николы Маляра есть ещё в церквях близлежащих сёл Жарево и Влайковцы. Портреты кисти этого художника хранятся во многих домах Бруса и его окрестностей и напоминают потомкам об их предках из времён восьмидесятилетней давности.
Никола Маляр был хорошо принят и любим народом, и память о нём жива до сих пор. В Брусе при Культурном центре существует художественный клуб „Никола Маляр“.
Однако наследие данного художника не совсем правильно представлено общественности и сводится к тому, что о нём запомнили местные жители и о чём по сей день говорят. Не предпринимались попытки собрать портреты и другие произведения Николы Маляра и представить их широкой публике. Как упоминалось выше, его церковные фрески и росписи требуют реставрации и сохранения. В литературе практически отсутствуют упоминания о Николае Михайличенко или Николе Маляре. Насколько нам известно, его работы не изучал ни один историк или искусствовед.
Не известно и место захоронения художника. Документы о его жизни обнаружить нам также не удалось. Даже само имя Николы Маляра спорно. Наши собеседники четко произносят его имя и фамилию как Николай Михайличенко в то время, как нам встретилась и версия „Николай Михаилишченко“.
Полезно было бы узнать больше о Николе Маляре из достоверных источников, а не только из рассказов жителей Бруса, у которых он остался в приятных воспоминаниях. Из какой семьи он родом, откуда и когда точно он приехал в Сербию, где жил и чем занимался с момента иммиграции из России до появления в Брусе, была ли у него семья, и есть ли потомки – всё это вопросы, ответов на которые у нас нет.
Особенно важно было бы узнать об образовании Николы Маляра как общем, так и о художественном. Определенно, он человек с профессиональным художественным образованием, а не любитель-самоучка. Но где и когда обучался живописи, нет никаких свидетельств.
Наличием у себя профессионального художника до Второй мировой войны не могут похвастаться и большие по величине и более развитые населенные пункты Сербии. В Брусе до сих пор нет ни одного художника с образованием в области изобразительного искусства. Упомянутое должно было бы заставить сегодняшних жителей Бруса серьёзнее относиться к памяти о своем согражданине, художнике из прошлого.
Любомир Костич
Перевод: Марина Жданкина
Овај пројекат је суфинансиран из Буџета Републике Србије – Министарства културе и информисања. Ставови изнети у подржаном медијском пројекту нужно не изражавају ставове органа који је доделио средства.
